Интервью с Еленой Михалковой

Елена Михалкова – российский писатель, мастер остросюжетной прозы. По образованию юрист, несколько лет после окончания института работала по специальности, в том числе в милиции. Затем занималась сценариями для детских передач. Детективы из хобби постепенно перешли в профессию. Издается с 2007 года. Совокупный тираж её книг составляет более пяти миллионов экземпляров. Елену Михалкову часто называют «российской Агатой Кристи».

За месяц до Нового года вышел ваш новый роман «Кто остался под холмом». Как бы вы рассказали об этой книге тем, кто не знаком с Илюшиным и Бабкиным?

– Это книга о том, какое зло может таиться в маленьких городках. Я люблю эту тему; последний раз она раскрывалась в книге «Нет кузнечика в траве». Но в «Кузнечике» зло было явным, оно находилось на виду и ужасало именно тем, что жители бездействовали, знали о его существовании. Это разновидность «нормального зла» – дикости, которая ежедневно творится в соседнем доме, но, если вы назовёте вещи своими именами, вам скажут, что все происходящее – в порядке вещей. Леонардо да Винчи приписывают фразу: «Кто не карает зла, тот способствует его свершению". В книге «Нет кузнечика в траве» целый город пособников, которых не осудил бы ни один суд.

В детективе «Кто остался под холмом» зло иное. Это тайное зло, никогда не показывающееся на поверхности; оно напоминает смертельно опасную сифонофору физалию, которую еще называют «португальским корабликом»: жалящие щупальца очень длинны и выглядят невинно для человека, который никогда не сталкивался с этим созданием.

Больше десяти лет вы работаете над циклом об этих сыщиках. Неужели они вам не наскучили? Как вы вообще относитесь к этим героям? Кто нравится вам больше – Макар или Сергей?

– Знаете, в математике есть понятие комплексного числа. Знаменитый учёный Эйлер назвал его «божественным сочетанием бытия с небытием» потому что комплексное число состоит из «действительной» и «мнимой» частей. Но разорвать их нельзя, точно так же, как оторвать парных персонажей друг от друга. Холмс не может без Ватсона и наоборот, как Чебурашка без Гены. Мои персонажи особые, ни на кого не похожие, но оторвать их друг от друга тоже невозможно.

Как вы работаете над героями? Бывает ли такое, что списываете героя с реального человека – а после этот человек себя узнает в вашей книге? Как окружающие реагируют на сходства героев и людей из вашего окружения (если случается)?

– Это несколько обидное для писателя предположение – считать, что он ничего не может придумать сам, а просто описывает людей, которые встретились ему на жизненном пути. Нет, герои ткутся из всего – из историй, рассказанных друзьями, из реальных биографий, из документов и того, что вдруг рождается, как чудо, за письменным столом. При этом каждый раз всё происходит по-разному.

Некоторые читатели замечают, что в ваших свежих произведениях чаще поднимается тема жестокости. Говорят, что ни герой – то маньяк какой-нибудь. А вы замечали такое? Может быть, вы специально повышаете сюжетный градус?

– Скорее, дело в авторе. Я меняюсь – и мои книги меняются вместе со мной. Согласитесь, было бы странно, если бы тексты тридцатилетнего автора и сорокалетнего ничем не отличались.

Что касается маньяков, причина проста: нет расследования интереснее, чем расследование серийных убийств, совершенных человеком, мотивы которого просчитать невероятно трудно. В этом смысле я просто играю на стороне своих сыщиков, Илюшина и Бабкина, делая их жизнь все занимательнее и занимательнее. Пусть помучаются.

В одном из интервью вы называете свою первую книгу «Жизнь под чужим солнцем» не самым лучшим опытом, поскольку она стала для вас пробным шаром, а также в ней вы выплеснули на читателя свою злость, а читатель не должен быть психотерапевтом. Сейчас связь ваших книг с окружающей действительностью сильно ослабела? Может, вы пересмотрели подход и больше не корите себя за «что вижу, то пою»?

– Вовсе нет. Связь с действительностью по-прежнему крепка, только, смею надеяться, навык рассказчика историй улучшается. Пожалуй, это можно назвать опытом.

Вы работаете в разных жанрах: начинали с детских стихов, писали рассказы под псевдонимом, но детективы все же – ваш основной жанр. Почему так? Ведь вы были успешны, создавая контент для детей, да и вашу книгу короткой прозы вполне приняли. Не думаете ли переквалифицироваться со временем? Сместить акценты? Детективы – это ваша любовь?

– Писатель – это рассказчик историй. Если, конечно, он не учитель жизни, как Лев Толстой. Переквалифицироваться – слово из комических куплетов, которые пытается петь эстрадник Велюров в прекрасном фильме «Покровские ворота». Мне этого не нужно. Вы правы в том, что истории могут быть рассказаны по-разному и для разной аудитории. Но ведь это самое интересное в литературе!

Опять же в одном из интервью вы рассказывали, что в работе над первым детективом вам помог муж: он тогда так и не угадал убийцу, хотя обещал понять замысел с первых строк, раззадоривал вас. А сейчас у вас есть цензор или своеобразный редактор вне издательства?

– Стивен Кинг говорил: «Пиши при закрытой двери, переписывай при открытой» (кстати, всем начинающим авторам от души рекомендую его автобиографическую вещь «Как писать книги»). Вторая часть фразы относится к редактуре, и я на собственном опыте убедилась, что он абсолютно прав. Цензора у меня нет, есть читатели с правом голоса и даже с правом вето. Так, в свое время мне не удалось избавиться от Сергея Бабкина – моя мама любит его и не позволила убить беднягу. Она была права: спустя всего пару месяцев я бы безмерно пожалела о своем решении. 

Мои первые «редакторы» – это моя семья и несколько близких друзей, чьему литературному вкусу я полностью доверяю.

Вы выпускаете по три книги в год. Как вам живется в этом графике? Хотели бы вы писать больше (Дарья Донцова, например, пишет 11 детективов в год) или меньше? Как вы считаете, писать книгу 5 лет – это роскошь или необходимость?

– Это довольно жёсткий график, требующий самодисциплины, но я, полагаю, справляюсь. Мне вообще не кажется, что объёмы и темп работы являются мерилом чего-нибудь. Агата Кристи, начиная с 1933 года, писала по три романа в год. Достоевский написал «Игрока» за 26 дней (а вынужден был это сделать оттого, что писал в это время «детектив» «Преступление и Наказание»). Одним словом, если относиться к своей работе несерьёзно и безалаберно, то и за пять лет не напишешь книгу.

Как вы относитесь к электронным книгам? Читаете ли их сами? В чем, на ваш взгляд, их преимущества?

– Сама я электронные книги читаю крайне редко, не потому, что мне важен «запах старых книг» (я от него чихаю) и не потому, что люблю ощущение бумажной книги в руках (листать «электронку» тоже приятно). Просто я несколько раз столкнулась с тем, что ридер или планшет разряжались у меня в руках без всякой возможности зарядить их. Понимаете, бумажная книга вас никогда не бросит. Я это ценю.

Зато электронные книги мало весят, и в отпуск можно взять целый чемодан, набитый выдающимися произведениями (он легко поместится в вашем рюкзаке). Наконец, их можно читать в темноте под одеялом без фонарика! 

Как относитесь к аудиокнигам? Кто из известных людей, по-вашему, идеально бы озвучил вашу книгу?

– Увы, я не слушаю аудиокниги. Единственное исключение – «Евгений Онегин», которого начитали Гафт, Хабенский и другие прекрасные актёры. Гафт читает так, что тебе внезапно открывается новый смысл хорошо знакомых строк. Удивительное ощущение: чувствуешь себя одновременно и дураком и гением.

А во всех остальных случаях голос рассказчика мне только мешает. 

Как считаете, как интернет и социальные сети повлияли на современную литературу? Например, у ЛитРесесть ресурс самиздата – selfpub.ru, где может опубликоваться любой желающий, после чего книга попадает в продажу на litres.ru. Как, по-вашему, это помогает талантам, у которых нет ресурсов не продвижение, или напротив, в этом увеличившемся потоке таланты теряются?

– Это естественное развитие. И сетевая литература будет развиваться, потому что произведения легко «печатаются» и могут быстрее найти читателя. Другое дело, что станут ещё важнее рекомендации друзей и авторитетных читателей. Обратной дороги уже нет.

Я часто сталкиваюсь с мнением: «Сетевой самиздат – это могила графоманов». Так рассуждают в том числе и талантливые писатели, блестящие прозаики, не выкладывающие свои тексты на тот же selfpub из опасения не получить тот читательский отклик, на который они рассчитывают. Каждый раз, слыша это, я вспоминаю анекдот о Боге и молящемся. «Ты хоть лотерейный билет купи!» Так вот, сетевой самиздат – это лотерейный билет, который сейчас может купить любой автор, и замечательно, что у него есть такая возможность.

Больше об авторе узнайте на сайте издательства АСТ.